Такой же острой проблемой были и дрова для кухонь. Использовали буквально все, что могло гореть и годилось для приготовления пищи. На берегу реки Таоэрхэ 15 августа я встретился с командиром 48-го гвардейского стрелкового полка А. Д. Дегтяревым и его замполитом И. В. Ефебовским. Обратил внимание на то, что каркас их тачанки обит мешковиной. Выяснилось, что все деревянные части и сиденья сняты и отданы на кухню. Такая судьба постигла повозки и во многих других частях.

Помехой послужило и то, что японцы взорвали мосты на реке Таоэрхэ и железнодорожное полотно. Мосты для танков и артиллерии пришлось наводить, а насыпь восстанавливать.

Но это был лишь эпизод. Неожиданность для японского командования нашего наступления через Большой Хинган, особенности театра военных действий обусловили скоротечный и решительный характер боев, а значит, и своеобразие приемов тактической борьбы войск армии с противником.

Своеобразие нашей тактики выражалось особенно отчетливо в создании при каждой дивизии передовых отрядов.

Как я говорил раньше, в такие отряды, как правило, входили наиболее подготовленные стрелковые батальоны, действующие на автотранспорте. Они усиливались танками, самоходными установками, противотанковыми артиллерийскими орудиями и представляли собой довольно мобильную и грозную силу. Передовые отряды оказались очень эффективным тактическим средством поддержания высоких темпов наступления.

Расскажу о довольно поучительных действиях одного из таких отрядов. Было это 13 августа западнее Ванъемяо. Бой разыгрался в полосе наступления 113-го стрелкового корпуса между передовым отрядом 262-й стрелковой дивизии и арьергардной группой войск противника, замеченной разведчиками в 10–12 километрах впереди. Эта вражеская колонна отходила по лощине под прикрытием конного отряда.

Командир батальона старший лейтенант Семенов принял решение немедленно настичь колонну и, не выпуская ее из лощины, уничтожить. План боя он наметил такой: сначала ударить по группе конников противника, отрезать ее от пехоты, а затем обрушить удар во фланг основной колонны.

Взвод автоматчиков лейтенанта Видного, посаженный на самоходную установку капитана Галкина и сопровождаемый противотанковыми орудиями, быстро двинулся в обход японских кавалеристов.

Несмотря на дождь и неудобный рельеф местности, стремительно развернулись для боя остальные силы передового отряда.

Одновременный удар наших автоматчиков и правофланговой роты оказался для японских конников ошеломляющим. Началась паника, беспорядочная стрельба. Командир конного отряда, поняв безысходность положения, выскочил вперед и поднял белый флаг. Весь отряд сдался в плен.

Но пехота, двигавшаяся впереди, оказала нашему передовому отряду сопротивление, хотя находилась в ущелье, в невыгодном для себя положении: нельзя было развернуться и вести огонь из станковых пулеметов и арторудий.

Старший лейтенант Семенов верно оценил обстановку и решил дать бой без промедления. Японцы еще не знали, что их конный отряд был пленен, и по-прежнему втягивались в глубь ущелья, оставив позади выгодную для обороны высоту.

Наши танки, САУ, противотанковые орудия, стрелковые роты нанесли мощный удар по колонне с фланга. Бросая оружие, пушки, транспорт, сотни лошадей, противник в беспорядке стал растекаться по ущелью. Бой привлек сюда передовой отряд и другой нашей дивизии, 338-й стрелковой, он закрыл выход из ущелья с другой стороны.

Так, благодаря стремительным и умелым действиям двух передовых отрядов была полностью разгромлена многочисленная, хорошо вооруженная группа противника, которая была намерена создать на левом берегу реки Таоэрхэ прочную оборону.

О подробностях этого боя нам доложил командир стрелкового корпуса генерал Олешев, который вместе с начальником политотдела полковником Рыбаниным в конце боя находился в боевых порядках 262-й дивизии. По оценке командира корпуса, благодаря умелым и грамотным действиям старшего лейтенанта Семенова этот бой был отлично разыгран, словно на хорошо организованных учениях.

Офицеры, многие бойцы передового отряда, отличившиеся в бою, были представлены к наградам. Ведь если бы не была разгромлена эта колонна, сложилась бы другая обстановка, ремонт железнодорожного моста проходил бы в сложных условиях. За дальнейшее продвижение вперед пришлось бы платить сотнями жизней наших воинов.

Так же успешно действовали в августовских боях за Большой Хинган передовые отряды других дивизий, заслужив отличную оценку при подведении итогов Маньчжурской операции.

14 августа войска армии на широком фронте форсировали реку Таоэрхэ и после короткого, но довольно мощного удара по обороне противника полностью овладели городом Ванъемяо.

Чтобы форсировать Таоэрхэ, мы должны были подтянуть необходимые войска и боевую технику. Но, к нашему удивлению, противник не воспользовался этой паузой и в боях за город не оказал сколько-нибудь серьезного сопротивления. Наблюдалась его явная растерянность, неорганизованность. Своих «союзников» — войска Маньчжоу-Го — японцы стали бояться не меньше, чем нас. Однако в плен они не сдавались.

Утром 14 августа батарея самоходных установок 508-го отдельного самоходного дивизиона 5-го гвардейского стрелкового корпуса находилась в готовности к выдвижению в новый район. В это время на параллельном от батареи пути показалась колонна японской артиллерийской части.

Лейтенант Бутуров выдвинул батарею несколько вперед и ближе к противнику. Позиция для ведения огня была выгодной. Развернуть свои орудия японцы не успели, а сдаваться в плен отказались. Батарея открыла огонь по колонне прямой наводкой и в короткий срок разгромила ее. На поле боя осталось 22 орудия и около 150 уничтоженных артиллеристов. Оставшиеся в живых японцы разбежались.

По-другому вели себя войска Маньчжоу-Го, не желающие больше проливать кровь в угоду японцам.

Начиная с 13 августа они стали сдаваться в плен целыми подразделениями и частями. В трех километрах севернее Ванъемяо капитулировал отдельный кавалерийский полк во главе с командиром. Части 94-го стрелкового корпуса, наступавшие на хайларском направлении, приняли более тысячи пленных, среди них двух генералов и двух полковников.

14 августа в штаб 13-го стрелкового корпуса прибыла машина с группой командиров из частей Маньчжоу-Го. Они доложили, что японские офицеры ими уничтожены и 2-я Хинганская кавдивизия в составе более 2000 китайцев и монголов сдается в плен. С этого дня войска Маньчжоу-Го, по существу, прекратили сопротивление.

Командир 113-го стрелкового корпуса генерал-лейтенант Н. Н. Олешев и начальник политотдела полковник Д. И. Рыбанин вечером 14 августа доставили на НП армии командующего и начальника штаба 10-го военного округа войск Маньчжоу-Го. Командующий заявил, что округ как центр военного управления Маньчжоу-Го свое существование прекращает, что приказам японского командования маньчжурские войска больше не подчиняются и готовы действовать так, как им будет приказано советским командованием. Он выражал готовность сделать все, чтобы маньчжурские части как можно быстрее сдались в плен советским войскам.

Наш ответ сводился к следующему: управление округа пока не расформировывать, оружие сдать, оставив в своих войсках только то, что необходимо для выполнения охранных функций. Мы разъясняли этим начальникам, что войну мы ведем только против японской